4.4 Списание задолженности

Является ли чрезмерная ипотечная задолженность прямой или косвенной причиной возникновения рецессии?

За предыдущие десять лет цены на недвижимость росли быстрее, чем инфляция. Люди были счастливы из-за бума на собственность, им гарантировали, что собственный дом – это лучшая инвестиция и что цена на него постоянно растет. Это давало им ощущение безопасности и поддерживало покупательский всплеск. Ощущение это однако основывалось на иррациональной базе.

Если в семье один ребенок, то родители могут сказать, что рост стоимости дома представляет собой будущее наследство, компенсирующее высокую цену, которую ребенок должен будет заплатить за свой собственный дом. Тем не менее это слабое средство для покрытия более высокой стоимости жизни. Существует также риск того, что цены на недвижимость упадут, и тогда доход от продажи родительского дома будет меньше, чем стоимость нового дома. Основной проблемой в этой ситуации является то, что общество, в котором у большинства семей только один ребенок, обречено на вымирание. Для сохранения стабильного населения семьи в среднем должны иметь по крайней мере 2,1 ребенка, то есть как минимум по двое детей. Так что даже при идеальном росте экономики, когда цены на недвижимость будут безостановочно расти, от этого не будет никакой долгосрочной выгоды, если общество в целом движется к исчезновению.

Если в семье двое детей, то с ростом цен на недвижимость стоимость семейного дома будет также расти, но во время его продажи и раздела наследства между двумя детьми выручки каждого из детей по отдельности не хватит на то, чтобы покрыть возросшую стоимость новых домов для них (компенсируется только 50%), так что итоговый баланс семьи с большим числом человек будет отрицательным. Финансовая ситуация детей хуже, чем их родителей, потому что их покупательная способность ниже, чем у родителей (из-за более крупных ипотечных взносов).

Если детей в семье трое или больше, то ситуация даже хуже.

Рост цен на недвижимость – это очень иллюзорная выгода. На самом деле он способствует  уменьшению покупательной способности и привязывает ее к домам на целые десятилетия.

К этому приводят и попытки возродить экономику за счет стимулирования роста цен на недвижимость. Такой способ мышления свидетельствует о непонимании принципов возникновения рецессии и того, как эти источники проявляются в реальной жизни. На деле эти попытки приводят к совершенно обратным результатам. Вот как начинается рецессия.

Рецессия наступает из-за того, что вместе с последовательным ростом цен возникает также и соответствующий рост ипотечных взносов, и таким образом совокупный спрос уменьшается. Год от года. Это снижение покупательной способности временно замещается займами (зачастую подкрепленными ипотекой), но погашение этих займов еще больше ослабляет покупательную способность.

Каждый год, когда цены на недвижимость росли быстрее инфляции (и вместе с ними росли и зарплаты), объем постоянной покупательной способности, не нуждавшейся в финансировании займами, снижался.

Решение этой проблемы коренится в ее источнике и последствиях. С помощью частичного списания долга, что по сути является трансфертом, профинансированным за счет денежного стимулирования или налогов, государство погасит какую-то часть ипотек. Конечным эффектом станет незамедлительный и постоянный рост покупательной способности граждан, так как уменьшение размеров ипотечных взносов также будет постоянным.

Этот метод может быть использован для улучшения финансовой ситуации в определенных географических местностях. Существует возможность снизить ипотечную задолженность в определенных странах, округах, более других затронутых рецессией, и таким образом стимулировать области, которые нуждаются в этом больше всего.

На вопрос почему мы должны выплачивать чью-то чужую ипотеку просто потому, что они не сумели рассчитать заранее, что не смогут ее погасить, ответ будет таков:

Миллионы людей потеряли работу и крышу над головой вовсе не по своей вине. Финансовый спад, вызванный жадными и глупыми банками, разорил тысячи предприятий. Какие меры против этой проблемы принимают сегодня?

Те самые банки, вызвавшие эту ситуацию, получают помощь, Федеральная резервная система (ФРС) снабжает их миллиардами в виде небольших ссуд, чтобы они смогли уцелеть, и, несмотря на все это, никакого эффекта нет. Зачем вливать финансы в банки, если результатом становится только стабилизация балансового отчета, но никак не вложение в отсутствующую покупательную способность? Когда банк получает дешевые деньги, то все, что он может с ними сделать, - это снова их ссудить.

Но в ситуации, когда наши соседи теряют работу и дома, готовность взять кредит довольно мала. Даже если люди начнут брать кредиты, которые не способны будут погасить, мы вернемся к исходной точке. Займы с низкими процентными ставками идут на руку только спекулянтам, которые инвестируют их в акции, тем самым заставляя цены на них расти. Доходы начнут падать, и инвесторы станут требовать увеличения прибыли, что усугубит инфляцию. С общим спадом покупательной способности рост инфляции вызовет дальнейшее ухудшение уровня жизни.

Вместо того чтобы вливать деньги в банки, лучше будет пустить их на другую сторону уравнения – к обремененным ипотекой гражданам. Это уменьшит их ежемесячные взносы и усилит их покупательную способность. За счет частичного списания долга балансовые отчеты банков станут равным образом сбалансированы, как если бы для этого применяли прямые займы от Федеральной резервной системы. Но конечный результат в виде роста экономики просто несопоставим. К тому же это аморально – давать дополнительные ссуды банкам, которые вызвали кризис, а не снабжать ими людей напрямую, так как только люди способны заставить экономику снова развиваться. Частичное погашение ипотек – это то же самое, что и снабжение людей ультра-дешевыми кредитами.   

  

Текущий подход должен влиять на снижение задолженности граждан напрямую.

 

 

Все эти виды трансфертов (строительные проекты, поддержка семей, пенсионная поддержка, списание задолженности) имеют схожий эффект – они стимулируют экономику генерируя покупательную способность граждан, что вызывает рост объема продаж и способствует достижению запланированной реализации. Без них не было бы никакой возможности добиться долгосрочной прибыли.

 

Пределы стимулирования предложения

 

Важно снова обратиться к факту, что некоторым банкам оказывается поддержка, а другим нет. Широкая общественность смотрит на это как на недобросовестную практику, попахивающую олигархическими манерами. Если ты слишком крут, чтобы потерпеть неудачу, то можешь заключать любые глупые и рискованные сделки, а в случае если что-то пойдет не так, то платить по счету будут налогоплательщики. Но, конечно, если краткосрочные прибыли были сформированы нормально, то соразмерного участия общества в прибылях не предвидится. Мы, экономисты, понимаем необходимость сохранения функциональной банковской системы и риск ее краха в случае бездействия во время такой неудачи, имеющей эффект домино. Зато публика этого не понимает. Как и небольшие банки, разорившиеся только потому, что их клиенты не смогли выплатить свои долги из-за того, что потеряли работу в ходе финансового краха, вызванного тем самым «слишком крутым для неудачи». А как насчет тысяч и тысяч малых предприятий? Почему им тоже не помогли? Почему второстепенные жертвы финансового кризиса оставлены на съедение волкам, а главные обвиняемые спасены? Конечно, конечно, они слишком круты для неудачи.

Но в этом случае мы не говорим о капитализме или демократии. Что у нас здесь имеется – это чистый корпоративный фашизм. Некоторые предприятия находятся в приоритетном положении  из-за своего размера. Это касается не только банков, но также и автоконцернов и других финансовых компаний, таких как «AIG». Независимо от успешности такой финансовой помощи нам нужно думать о будущем. Сама демократия находится под угрозой. Вопрос не в том, сколько рабочих мест было сохранено с помощью  предпринятых мер, а в самом факте того, что эти меры казались неизбежными для предотвращения полного краха.

Ведь если правительства предпримут эти действительно необходимые шаги, тогда подобные послабления должны быть также предоставлены и всем остальным участникам рынка. Так будет справедливо, так будет демократично. И если согласиться, что правительство должно предоставлять участникам рынка послабления для того, чтобы они смогли побороть худшую рецессию за всю новую историю, то в такой логике будет иметься резонное замечание, что государству следует тогда оказать превентивную помощь всем участникам рынка, основанную на одинаковом подходе, ведь лучше предотвратить кризис, чем «тушить пожар» впоследствии уже более затратными методами.

Так о чем мы говорим?

Посткризисные меры ФРС и других центральных банков мира по спасению банковской системы посредством вливания огромных ликвидных средств в банки и количественного послабления на самом деле помогает только аспекту предложения. И в высокоразвитых экономиках со зрелыми рынками этого может быть просто недостаточно.

Представьте себе район с высоким уровнем безработицы, маленькими зарплатами, просто бедный район. И там есть место, идеально подходящее для ресторана. Из-за этого идеального места и кажущейся необходимости в таком заведении (так как никаких других ресторанов поблизости нет) в районе появляется находчивый предприниматель и подает заявление на получение кредита в банке. Он получает этот кредит и открывает шикарный ресторан. Но так как в этом районе большая нехватка покупательной способности, ресторан в итоге разоряется. Банк, принимая удар на себя, вынужден списать этот долг. Но в то время, когда ресторан еще пытался удержаться на плаву, он платил зарплату своим сотрудникам, которые в свою очередь тратили ее и таким образом поддерживали мини-экономику этого района.

Через какое-то время здесь появляется другой предприниматель и говорит: «Какая возможность!» И так он идет тем же путем, что и его предшественник, с теми же результатами, а потери несет уже другой банк. Этот сценарий может повторяться в разных формах, масштабах и географических зонах, но общее в них то, что во всех них предоставлялось денежное стимулирование в экономику в форме ссуды деловому предприятию, которое создало рабочие места, зарплаты, а они в свою очередь способствовали формированию дополнительной покупательной способности и прибыли в определенной местности. Но так как соответствующая покупательная способность, которая должна была поддержать первоначальное предприятие, не была достаточной и устойчивой, она начала рушиться и вызвала потерю капитала в банковском секторе. Побочным продуктом такого вливания покупательной способности являются прибыли других предприятий, которые извлекли выгоду из повышения общего спроса, активизированного зарплатами обанкротившихся компаний.

Такова природа аспекта предложения денежного стимулирования. Оно формирует зарплаты из банковского капитала, которые существуют столько же, сколько и предприятие, основанное на этом банковском капитале. Когда предприятие разоряется, под ударом остается банковский капитал. Денежное стимулирование способствует снабжению банков новым, дешевым капиталом, чтобы они снова могли его ссужать, но оно не влияет на причины, повлекшие за собой крах предприятия и необходимость в дополнительном денежном стимулировании.

Без соответствующего повышения спроса, который бы постоянно согласовался с вновь созданным предложением, у этого нового предприятия (организации, предоставляющей предложение) нет шансов выжить, либо есть возможность выжить только за счет другой организации, предоставляющей предложение. Примеров множество: Nokia, Blackberry уступает Apple, Sony и Panasonic проигрывают Samsung… Это мир, живущий по волчьим законам. Это удивительный механизм, приводящий к инновациям и техническому прогрессу, так как только новые и лучшие, более дешевые продукты получают шанс выстоять. Но он не решает проблем повышенного или просто устойчивого потребления на зрелых, концентрированных рынках. Через какое-то время никто уже не хочет снова начинать этот «ресторанный» бизнес, так как все вокруг уже знают, что он разорится. Неважно, насколько хорошим может быть предложение, там просто нет потребителей с достаточным количеством денег для его поддержания.

Банки не хотят давать кредиты, так как они тоже в курсе об отсутствующем спросе и что нет смысла бросать деньги в черную дыру. Это тот самый момент, когда стимулирование аспекта предложения с помощью дешевых денег центрального банка никак не поможет экономике, так как все участники уже поняли, что проблема заключается в спросе.

В этом случае превентивная роль правительства заключается в том, чтобы повысить общий спрос граждан любым из вышеперечисленных методов. Нет смысла постоянно увеличивать предложение только чтобы удостовериться, насколько неэффективны эти попытки. Закон джунглей полезен для стремительно развивающихся стран, где новейшие изобретения – это ежедневная рутина. К зрелым рынкам и массовой безработице другой подход – «живи сам и дай жить другим», внедряемый за счет поддержания совокупного спроса. Предпринимателям нужно дать шанс получить награду за их риски с помощью поддержания устойчивого спроса.      

Какую сторону поддерживать – предложение (за счет дешевых кредитов) или спрос (за счет стимулирования спроса) – легко решить, взглянуть на уровень безработицы и на использование производственных мощностей. Если уровень безработицы высок и фабрики не работают на 100%, помощь нужна спросу. Если с занятостью населения все в порядке, а экономика не находится значительно ниже уровня своего производственного потенциала, то в таком случае приоритет следует отдать предложению.